Book: Seduction of the Innocent || Fredric Wertham, M.D.

Нам необходимо добавить комиксы к списку важных созданий последних десяти лет. Они причиняют вред многим; трудно поверить, что нечто настолько грубое, настолько искренне отвратительное стало настолько популярным. Комиксы уродливы - невозможно найти хоть что-то достойное восхищения в них. Бумага - как песок в супе. Рисунки: надо признать, художники в каком-то смысле способные; персонажи с умом размещены на странице, у рисунков есть глубина, в них видно действие... Но есть в них бездушная пустота и вопиющая вульгарность; а если и найдется тот, что покажется веселым и забавным, все испортит цвет. Ох! Аксиомой мира комиксов является, кажется, необходимость сделать цвет кричащим, визжащим, наиболее режущим глаз. Но даже и эти аспекты покажутся мягкими и тусклыми, когда встанут с рядом с наполнением: с разложением на странице, с расположением идей и, конечно, с самими заложенными в комиксах идеями.

Книга Колтона Во Комиксы, изданная в 1947 году, хоть и не была первым памфлетом об ужасах цветных картинок, считается одним краеугольных камней, что подняли волну, превратившуюся позже в полноценный девятый вал, почти полностью уничтоживший комикс-индустрию.

В марте 1948 начался крестовый поход против комиксов, "ясельной марихуаны". Не проходило и месяца, чтобы популярный журнал или радиопередача не поднимали вопрос вреда, наносимого веселыми картинками.

В июле 1948, после статьи Фредрика Вертама Комиксы... очень смешно!, Ассоциация Издателей Комиксов приняла первый саморегулирующий документ, обязывающий отказывать в печати публикациям, прославляющим совершение преступлений, показывающих власти в дурном свете, содержащих обнаженную натуру и низвергающим семейные ценности. В том  же месяце на статью Вертама написал ответ Дэвид Вигрански, 14-летний любитель комиксов. Он настолько мастерски спорил с прославленным психиатром, что впоследствии это письмо цитировали многие пытавшиеся отбиваться от критики издатели.

Книга Вертама, претенциозно названная Соблазнением невинных, увидела свет 19 апреля 1954 года, за два дня до первого слушания Подкомитета Сената по вопросу Подростковой Преступности. Слушания возглавлял Кэри Эстес Кефаувер, известный охотник на мафию. Его интерес, возникший еще в 1948, был более прозаичен - организованная преступность была по самые уши в издательском бизнесе.  Вертам, выступавший на слушаниях, заявил, что комиксы пугают его больше Гитлера: Страшно сказать, Сенатор, но я думаю, что по сравнению с индустрией комиксов Гитлер был дилетантом. Они добираются до детей много раньше. В четыре года, когда дети еще не могут читать, их уже учат расовой ненависти.

Соблазнение невинных мало отличается от тысячи других подобных ей книг и статей. В свое время я с упорством, достойным лучшего применения, и все возрастающим возмущением старательно изучала все труды, обличающие серию про Гарри Поттера, и теперь они мне кажутся написанными как под копирку с Соблазнения. Ровно те же притянутые за уши аргументы и старательно удаленные ссылки на первоисточник (из книги Вертама издатель прямо перед сдачей в печать изъял всю библиографию, якобы опасаясь судебных исков), ровно то же бравирование "совершенно очевидно" и "абсолютно однозначно" относительно мыслей автора. Только человек, абсолютно чуждый основам психиатрии и сексуальной психопатологии может не заметить подспудную атмосферу гомоэротизма, писал Вертам о Бэтмене и Робине. Чудо-женщина с его легкой руки оказалась лесбиянкой, пропагандирующей  девочкам "вредные идеи", а Супермен и вовсе учил детей несуществующим законам физики.

Золотую эру часто рисуют Эрой Супермена, эрой мужественных и неизменно белых супергероев, спасающих своих бестолковых Лоис Лейн. Но на соседних полках рядом с россыпью подобных изданий стояли и комиксы о сильных, независимых героинях, разбиравшихся с продажными копами и нацистами. Пока на экране белые мазали лицо гуталином и щурили глаза, изображая азиатов, черные авторы и художники писали про черных героев.

 

Слушания в Сенате не привели ни к каким законодательным изменениям - распространители сами себя обезглавили. 26 октября 1954 года был принят Кодекс Комиксов, парализовавший индустрию. Продажи, балансировавшие между 80 и 100 миллионов копий ежемесячно, улетели в трубу. В Серебряную эру комиксов, в период возрождения интереса к супергероям, когда по ТВ крутили сериал о Бэтмене, когда имя Человека-паука было на устах каждого студента, DC и Marvel, уже возвысившиеся двумя Эверестами среди гальки мелких издателей, продавали лишь по 6-7 миллионов копий в месяц.

Чарльз Мёрфи, возглавивший Отдел Кодекса Комиксов, и без того смешной документ превратил в нечто невероятное. К примеру, скопированное с Кодекса 48 года требование об отсутствии расовой дискриминации означало, что других рас в комиксах не должно фигурировать вовсе. EC Comics, еще в сентябре 1954 закрывшие пять своих комиксов (включая Байки из склепа, экранизированные в 1989-1997), попытались переиздать научно-фантастический комикс Судный день Эла Фельдштейна и Джо Орладно, но Отдел потребовал, чтобы черного астронавта убрали из текста. EC не подчинились - и уже в феврале 1955 прекратили публикацию комиксов, оставив на полках магазинов только журнал MAD.

Детские комиксы и комиксы романтические (жанр, фактически изобретенный Джо Саймоном и Джеком Кирби) вместе с вестернами просуществовали еще десяток лет, окончательно канув в небытие вместе с 60ми. Супергероев же было проще простого впихнуть в рамки Кодекса, хотя, благодаря ему, они долго оставались картонными (и, главное, подходящими для детей) копиями друг друга.

Но в тех же 60х началось и движение против течения. Стэн Ли, едва не потерявший все с коллапсом индустрии (он остался на плаву лишь благодаря родству с женой Мартина Гудмана, чей концерн, Magazine Management Company, владел Марвел и его предшественниками), в 1971 году, несмотря на отказ в проставлении пресловутой печати "одобрено отделом кодекса комиксов", издал поднимающего тему наркотиков Удивительного Человека-паука #96-98. Кодекс вскоре переписали, смягчив правила, но ближе к закату 70х необходимость в нем и вовсе стала отпадать - появление фанатских магазинчиков, продававших исключительно комиксы, сняло издателя с иглы распространения и позволило снова издавать продукт, не ограниченный узкими, ханжескими рамками цензуры.

Конечно, доктора Вертама будет немного несправедливо обозначать как единственного виновного в происшедшем, но он не столько даже внес свою лепту, сколько вовремя возглавил толпу, готовую навесить вину за негативные социальные изменения на любого мало-мальски подходящего козла.